Кубок Дэвиса у Испании!

Сборная Испании в пятый раз стала обладателем Кубка Дэвиса. Как вы думаете, кто выиграл решающее очко?)))

Глава 2 (перевод. часть 6, стр. 36-37)

Влияние генетики на меня еще более заметно по отцовской линии. Но страсть к спорту – не единственная характерная для них черта. Мой дед, которого тоже зовут Рафаэль – музыкант. История, которую он рассказывал нам не один раз, показывает, насколько до одержимости преданным и целеустремленным он был еще с молодости. Сейчас ему 80, и он до сих пор работает в музыкальной сфере, создает с детьми оперы. А когда ему было всего 16 он основал хор, которым впоследствии успешно руководил. Это был настолько серьезный хор, что когда деду было всего 19, к нему явился директор тогда еще новообразованного симфонического оркестра Майорки (мы говорим сейчас о поздних 40-х годах), и спросил, не мог бы он подготовить свой хор для исполнения Девятой симфонии Бетховена в Пальме, столице острова. Это случилось почти сразу после окончания гражданской войны в Испании, поэтому страна была очень бедной. Предстоящее мероприятие было чрезвычайно серьезным и значительным. А еще оно было большой авантюрой, потому как из 84 участников хора, едва ли полдюжины знали нотную грамоту. Остальные были аматорами. Но моего деда это не остановило. Они репетировали каждый Божий день в течение шести с половиной месяцев. И однажды, как он говорит: «Настал великий день в истории острова. Майорканцы впервые услышали Девятую симфонию Бетховена в живую в стенах театра». Если бы не он, этого бы не произошло. А ему было всего 19 лет.

Я думаю, для деда стало разочарованием то, что никто из его пятерых детей не проявил способностей к музыке, но и не меньшим сюрпризом оказался талант троих их них к спорту. Не включая моего отца – он всеми фибрами своей души бизнесмен. Один из тех, кто занимается бизнесом не только ради денег, но и ради удовольствия. Ему нравится заключать сделки, вести переговоры, основывать компании.

Одним летом, когда ему было 16, он открыл бар в Порто Кристо, пляжном курорте недалеко от Манакора, и стал организовывать там различные музыкальные мероприятия. С полученной прибыли он купил свой первый мотоцикл. В 19 он придумал как заработать на подержанных автомобилях. Выяснилось, что агенты просят немалые деньги за переоформление документов на владение авто, а отец понял, как предложить эту услугу за меньшую сумму. Затем он какое-то время работал в банке, заскучал, и при помощи друга своего отца, который параллельно с музыкой занимался недвижимостью, внедрился в стекольное производство на Манакоре. Они резали стекло для окон, столов и дверей. Бизнес продвигался хорошо благодаря туристическому буму на Майорке, и за два года мой отец на пару со своим братом и партнером по бизнесу Тони, получил ссуду и смог выкупить компанию. Тони к бизнесу не проявлял ни таланта, ни интереса, поэтому всю работу выполнял мой отец, позволяя Тони посвятить себя тренерской работе и мне. Сегодня мой отец занят этим также как и всегда. Он до сих пор занимается стекольным производством. Также он интересуется недвижимостью и исследует потенциально прибыльные инвестиции от моего имени. Благодаря моей удаче и полезным знакомствам, которыми я обзавелся, у отца есть возможность заключать сделки на международном уровне. Впрочем, он делает это не ради себя, а для меня тоже. Он никогда не останавливается и всегда находит новые цели и задачи. Наверное поэтому все говорят, что характером я пошел в отца.

Тони принадлежит к числу спортивных дядей. Перед тем как стать тренером, он сам профессионально играл в теннис. Дядя Рафаэль несколько лет был футболистом в лиге Майорки, а дядя Мигель Анхель достиг в футболе настоящих высот. Его звездный час настал в 19 лет, когда он подписал контракт с Майоркой, клубом, игравшим в первом Испанском дивизионе. Тот день, когда он подписывал контракт (его агентом был мой отец) был днем, когда появился на свет я – 3 июля 1986 года.  

Глава 2 (перевод. часть 5, стр. 34-35)

И все-таки, не смотря на строгую дисциплину, у нас в семье царила удивительно теплая атмосфера, а я был счастливым ребенком. Может, поэтому я неплохо справлялся с жестким обращением Тони - одно уравновешивало другое. Самое ценное из того, что мне дали родители – это чувство защищенности.
Мой отец Себастиан был старшим из пятерых детей, а я был первым внуком. Вы понимаете, что это значит – с первых дней жизни со мной носились как с писаной торбой три дяди и тетя, у которых на тот момент собственных детей не было, а также бабушки и дедушки. Они всегда говорили, что я семейный талисман, их «любимая игрушка». Отец рассказывал, что когда мне было всего 15 дней от роду, они с моей мамой могли со спокойной душой оставить меня на ночь у бабушки с дедушкой в доме, где до сих пор живут мои дядя и тетя. И когда я был младенцем, и когда мне исполнилось 2-3 года, они брали меня с собой в бар, где встречались с друзьями, болтали обо всем на свете, играли в карты, бильярд или настольный теннис. Постоянное общение в компании взрослых стало для меня абсолютно естественным и с тех пор у меня остались незабываемые теплые воспоминания. Тетя Марилен (она же моя крестная) брала меня с собой на пляж в Порто Кристо. Это всего в десяти минутах езды от Манакора. Я лежал у нее на животе и дремал на солнце. С дядями я играл в футбол прямо у себя дома в коридоре или же внизу в гараже. Один из моих дядей Мигель Анхель, был профессиональным футболистом -  играл за Майорку, а позже за Барселону и Испанию. Когда я был еще совсем крошечным, меня брали на стадион посмотреть, как он играет. Тони любит разглагольствовать на тему, что я не из тех спортсменов, которые начинали с низов и путем преодоления поднялись на вершину. У меня было сказочное детство.

Есть одна вещь, которая свойственна всем, кто когда-либо добивался успеха в спорте – это фанатичный соревновательный дух. Будучи еще маленьким мальчиком, я просто ненавидел проигрывать, независимо от того, во что играл. Карты, семейный футбол в гараже, что угодно! Если я проигрывал, у меня начинался припадок ярости. Кстати, до сих пор начинается. Всего пару лет назад я проиграл в карты моей семье и зашел так далеко, что заявл, будто они жульничали. Сейчас то я понял, что тогда хватанул лишнего, но все равно понятия не имею, откуда это во мне берется. Может, от того, что я часто наблюдал как мои дяди играют в бильярд с друзьями. Впрочем, даже их удивляет тот факт, что будучи милым мальчиком по жизни, я превращался в маленького демона, как только начиналась какая-то игра.

С другой стороны, желание одержать победу в паре с осознанием необходимости тяжелого труда ради воплощения своих замыслов – несомненно, наша семейная черта. Родственники по материнской линии владеют мебельным бизнесом на Манакоре. Долгое время этот бизнес был сердцем экономики города. Отец моего деда умер, когда последнему было всего 10 лет. С тех пор он начал постигать семейное ремесло и вскоре стал настоящим мастером по изготовлению мебели. В доме моей матери, где я живу до сих пор, сохранился превосходный комод, который дед сделал своими руками. Он рассказывал, что в 1970 году две тысячи кроватей были сделаны на Майорке и соседних Балеарских островах - Ибице и Менорке. Половина из этих кроватей были изготовлены в его мастерской. Один их моих дядей, мой крестный, управляет этим бизнесом по сей день.

 Isabel Homer and Rafel Nadal with their children Toni, Rafael, Sebastian, Miguel Angel and Magdaline

                                                             Фото с сайта Vamosbrigade.com

На фото, как я поняла, бабушка и дедушка по отцовской линии и их пятеро детей. Самый старший - будущий отец Рафы)))

А вот и я))))

Давно хотела с книженцией сфоткаться)))

Глава 2 (перевод. часть 4, стр. 32-33)

Я доверял Тони до такой степени, что несколько лет верил в небылицы о его выдающихся спортивных достижениях, в то, что он выиграл Тур де Франс и был звездой футбола в Италии. Я доверял ему так безоговорочно, что даже поверил, будто он обладает сверхъестественным способностями. Только когда мне исполнилось девять, я перестал верить, что Тони умеет становиться невидимым. Во время семейных сборищ папа и дедушка, будучи заодно с Тони разыгрывали меня, претворяясь, что не видят его. И я поверил, что никто кроме меня его не видит. Тони удалось убедить меня даже в том, что он умеет вызывать дождь.

Однажды, когда мне было семь, я играл против двенадцатилетнего мальчика. Мои шансы были невелики, и прямо перед матчем Тони сказал, что если я буду проигрывать 0-5, то он вызовет дождь, и игру прервут. Но, как я мог видеть, он потерял веру в меня чуть раньше, так как дождь начался, когда счет был только 0-3. Потом я выиграл следующие 2 гейма и почувствовал себя увереннее. Поэтому во время смены сторон подошел к дяде и сказал: «Останови дождь. Я думаю, у меня получится обыграть этого парня». Через пару геймов дождь и правда перестал. В конце концов, я проиграл 7-5. Но должно было пройти аж два года, прежде чем я прекратил верить, что мой дядя шаман, насылающий дождь.

В общем, мои отношения с Тони были полны веселья и магии, даже не смотря на суровую муштру. И в сумме это приносило успех. Если бы он не заставил меня играть без воды, если бы не придирался больше, чем к остальным мальчикам, если бы я не плакал не в силах вынести несправедливость, может и не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Он всегда подчеркивал важность выносливости (терпеливости). «Терпи, смиряйся со всем, что происходит с тобой на пути, учись преодолевать слабость и боль, доводи себя до предела, но никогда не отступай. Если ты не выучишь этот урок, то никогда не станешь элитным спортсменом». Вот чему учил меня Тони.

Часто приходилось бороться с собой, сдерживать гнев. «Почему я, а не другие мальчики, должен подметать корт после тренировки?», - спрашивал я себя. «Почему я должен собирать больше мячиков, чем остальные? Почему он так кричит на меня, когда я делаю аут?» Но я научился преодолевать эту злость, не раздражаться из-за несправедливости, принимать ее и смиряться. Да, возможно он заходил слишком далеко, но в итоге это шло мне на пользу. Все то давление, которое я испытывал на каждой тренировке, теперь позволяет мне с большим самообладанием справляться с напряженными моментами в матчах. Тони много сделал для того, чтоб сформировать тот боевой характер, о котором говорят зрители.

И все же моими человеческими качествами и тем, как я существую в этом мире, я обязан своим родителям. Это правда, что Тони всегда настаивал, чтобы я вел себя на корте прилично – не швырял от злости ракетку на пол, например. Но если бы дома меня воспитывали иначе, я не обращал бы на запреты Тони никакого внимания. Родители держали меня в железной дисциплине. Например, строго следили за манерами за столом: «Не разговаривай с набитым ртом», «Сиди прямо!». Они учили меня быть обходительным и вежливым со всеми: «Говори «Доброе утро» или «Добрый день», когда мы кого-то встречаем, всем без исключения пожимай руку». И родители, и Тони всегда говорили, что не считая тенниса их самое большое желание, это чтобы я вырос хорошим человеком. Мама утверждает, что если бы я таким не был, а стал испорченным и избалованным, она бы все равно любила меня, но вряд ли ехала бы через полмира, чтобы побывать на моем матче. Они буквально вбили мне в голову, что надо ко всем относиться уважительно. Когда наша футбольная команда проигрывала, мой отец настаивал на том, чтобы я шел и поздравлял команду противника. Каждому игроку я должен был сказать что-то вроде: «Молодец, хорошо сыграли!». Естественно я был не в восторге от такой идеи. Я чувствовал себя жалким, когда мы проигрывали и на моем лице было написано, что я неискренен в своих поздравлениях. Но я знал, что если ослушаюсь отца, будут проблемы. Поэтому шел и говорил, что надо. Эта привычка осталась до сих пор. Для меня абсолютно естественно похвалить соперника, когда он победил, или когда выиграл я, но он все равно заслуживает похвалы.

                                          photo's from www.vamosbrigade.com

      

Вот он момент истины. Рафа в обнимку с "заклятым врагом"))

Суровый Рафа

Когда Рафа совершает все свои превращения и становится тем, кого мы видим обычно на корте, аж мурашки порой бегут от выражений его лица. Чтоб на меня так кто-то посмотрел, я бы покрылась пятнами... В общем несколько фото, которые говорят сами за себя!Особенно последнее удалось...

                                     Все фото с сайта www.vamosbrigade.com

Глава 2 (перевод. часть 3, стр. 30-31)

Мы играли с 13.15 до 14.30 пока в школе был перерыв на ланч. А иногда и после уроков тоже, если у меня не было тренировки по футболу. Мигель Анхель вспоминает, как иногда Тони, видя, что я брожу туда-сюда, запускал в меня теннисным мячиком. Но не для того, чтобы ударить, а просто чтобы испугать и тем самым привлечь мое внимание. В том возрасте мы все витали в облаках, но мне было позволено гораздо меньше, чем другим. Именно мне приходилось собирать мячики и подметать корт в конце тренировочного дня. Если кто-то думал, что я хожу в любимчиках, он сильно ошибался. Все было с точностью до наоборот. Дядя относился ко мне с неприкрытой предвзятостью, которая бы не сходила ему с рук в отношении других мальчиков, но я то был его племянником, поэтому со мной он мог обращаться как хотел. С другой стороны, это всегда побуждало меня к осознанности на корте.

В новостях как-то сказали, будто бы Тони заставил меня играть левой рукой, чтобы моим соперникам было труднее. Это все выдумки газетчиков. Правда в том, что когда я только начинал, я был еще слишком мал и недостаточно силен, чтобы перебросить мяч через сетку, поэтому держал ракетку обеими руками и на бэкхенде, и на форхэнде. Но однажды Тони сказал: «Нет ни одного профессионального спортсмена, который бы играл двумя руками, и ты не будешь первым, так что пора определяться». Что я и сделал, выбрав левую руку. Почему – даже не знаю. Я пишу правой рукой. В баскетбол, гольф и дартс играю тоже правой. Но в футболе я левша – левая стопа у меня гораздо сильнее. Говорят, это дает мне преимущество, потому что я способен бить бэкхэнд обеими руками. Должно быть они правы: лучший, чем у большинства спортсменов контроль над обеими руками, помогает мне, особенно на кроссах, когда даже маленькая дополнительная мощность имеет большое значение. Но это уж точно не было гениальной задумкой Тони. Глупо полагать, что он мог заставить меня играть неестественным для меня образом.

Хотя, сказать по правде, Тони то и дел меня заставлял. Мама припоминает, как порой я приходил домой в слезах. Она пыталась выяснить, что случилось, но обычно я молчал как рыба. Однажды в порыве отчаянья я признался, что у дяди есть привычка называть меня «маменькиным сыночком», но уже через секунду умолял ее ничего не говорить Тони, потому что от этого стало бы только хуже. Тони никогда не переставал придираться. С тех пор как я начал участвовать в соревнованиях в возрасте 7 лет, он становился только строже. Одним очень жарким днем я пришел на матч без воды - забыл бутылку дома. Ничто не мешало ему пойти и купить мне другую, но он этого не сделал. Так я, по его словам, должен был научиться ответственности. Почему я тогда не взбунтовался? Потому что мне уже нравился теннис, и стал нравиться еще больше, когда я начал выигрывать. Кроме того я был послушным и исполнительным ребенком. Мама говорит, что мной было даже слишком легко манипулировать. Возможно, но не люби я теннис так сильно, я, пожалуй, не стал бы мириться с дядей. Но и его самого я тоже любил, сейчас люблю и всегда буду. Я доверял ему и в глубине души всегда знал, что он делает то, что считает лучшим для меня самого.

                              фото с сайта www.vamosbrigade.com

                                              Юный Рафа!)))

Глава 2 (перевод. часть 2, стр. 28-29)

Забавная вещь по поводу Уимблдона: не смотря на все величие этого места и груз ожиданий, который оно возлагает на игроков, из всех турниров – это единственный, где я могу чувствовать себя как дома. Вместо того чтобы остановиться в просторном люксе отеля, как обычно бывает и удивляться его напрасной роскоши, я живу в арендованном домике через дорогу от Всеанглийского клуба. Обычный дом без особых причуд. Но в нем 3 этажа и этого достаточно, чтобы вместить мою семью, команду и друзей, которые могут прийти на ужин и остаться, если пожелают. Это придает турниру совершенно иную атмосферу, какой нет нигде больше. Живя в отеле, каждый из нас изолирован друг от друга в своей отдельной комнате, а тут есть пространство, которое мы можем разделить. Вместо того, чтобы добираться до корта через пробки на служебной машине, всего две минуты ходьбы, и ты на месте.

Жизнь в таком доме подразумевает, что мы должны сами ходить за продуктами. Если у меня есть время, я иду в местный супермаркет и покупаю что-то, что могу поглощать в немереных количествах - нутеллу, чипсы или маслины. Я не являюсь образцом здорового питания, во всяком случает точно не для профессиональных спортсменов. Я ем то же, что все обычные люди. Если мне чего-то хочется, я себе это позволяю. Особенно я люблю маслины. Сами по себе они не такие вредные, как, например, чипсы или шоколад. Но моя проблема в количестве, которое я могу съесть. Мама всегда напоминает мне одну историю. Когда я был ребенком, то спрятался в буфете и опустошил огромную банку с маслинами. Я съел их так много, что меня в итоге стошнило, и было плохо потом еще несколько дней. Это происшествие по идее должно было поубавить мою страсть, но нет. Я просто обожаю маслины и чувствую себя несчастным, если нахожусь где-то, где их трудно найти.

Я нашел их и на Уимблдоне, но нужно было выбрать удачное время, чтобы пойти в магазин. Если бы я пошел в супермаркет в час пик, то рисковал бы быть окруженным желающими получить автограф. Это особенность моей профессии, которую я принимаю со всей доброжелательностью. Я не могу ответить «нет» людям, которые просят меня подписать что-то, даже грубиянам, которые просто суют мне под нос бумажку и не говорят пожалуйста. Им я тоже дам автограф, но чего они наверняка от меня не получат, так это улыбки. Так что даже пойти в супермаркет, чтобы отвлечься от мыслей о соревновании, на Уимблдоне бывает затруднительно. Единственное место, где я могу сходить в магазин спокойно, где я могу делать все, что угодно, как обычный человек – это мой родной город Манакор.

Утешительное сходство между Манакором и Уимблдоном – это дом, в котором мы останавливаемся все вместе и удовольствие от коротких прогулок на корты. Это напоминает о времени, когда мне было 4, и я только начал играть в теннис. Мы жили в квартире напротив местного теннисного клуба, и перейдя дорогу, я попадал на тренировку к дяде Тони, который был местным тренером. Здание клуба выглядело именно так, как может выглядеть клуб в городке, который едва дотягивает до 40 тыс. жителей. Там был большой ресторан с террасой, которая нависала над кортами – все они имели грунтовое покрытие. Однажды я пришел и присоединился к группе ребят, которых тренировал Тони. Мне понравилось с самого начала. На тот момент я уже сходил с ума по футболу, играя на улице с друзьями каждую свободную минуту, и все игры, где был задействован мяч, представляли для меня интерес. Но футбол я любил больше всего. Мне нравилось быть частью команды. Тони говорит, что поначалу теннис показался мне скучным. Помогло то, что я тренировался в группе – именно это сделало возможным все, что случилось в дальнейшем. Если бы я тренировался один на один с дядей, это было бы слишком удручающе. Так продолжалось пока мне не исполнилось 13, пока я не решил, что мое будущее – это теннис. Тогда мы начали тренироваться только вдвоем.

Тони был строг со мной с самого начала, строже, чем с любым другим ребенком. Он требовал от меня многого, давил морально. Он использовал бранные слова, много кричал и даже запугивал меня, особенно, когда другие мальчики не являлись на тренировку, и мы были только вдвоем. Когда я видел, что буду тренироваться наедине с ним, у меня холодело под ложечкой. Мигель Анхель Мунар (мой лучший друг до сих пор) приходил тренироваться два или три раза в неделю, я же – 4-5 раз. 

                                      Маленький Рафа!))

Рафа любит Нутеллу - это так мило!))) Прям как простой смертный и мы с вами. Кстати, мне кажется или он и правда похудел в последнее время?